- 401
- 479
- Усп. сделок
- N/A
Почему эта унылая теория важна: понимание modus operandi лиц, от которых зависит будет ли совершенное вами преступление раскрыто, позволяет, как минимум, противодействовать их противным потугам привлечь вас к ответственности, что само по себе неплохо.
Первоначальные – полученные напрямую от источника.
Производные – полученные опосредованно.
На пальцах:
показания, из которых следует, что между вами и известным вам лицом состоялся диалог, в ходе которого последний признался в преступлении, – первоначальные показания; показания известного вам лица – производные, потому что их получить удалось путем «отработки» сообщенных вами сведения.
та же ситуация, только признание в преступлении было в присутствии другого лица, от которого вам и стало известно о том, что такой диалог имел место быть.
формально ваши показания – недопустимое доказательство, в силу п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК, однако это сведения, благодаря которым можно «выйти» на лицо, показания которого – одновременно и производное, и допустимое доказательство.
с практической т.з., при учете ч. 3 ст. 14 УПК, диалог тэт-а-тэт не способен породить подходящее для доказывания доказательство в виде протокола допроса, потому что ситуация «его слово против вашего слова» приводит к сомнениям, которые должны трактоваться в пользу обвиняемого, однако, что характерно, наличие такой ситуации и при учете совокупности прочих, а иногда и без них – самодуров в мантиях дофига, вероятнее всего, повлияют на убеждение судьи, от которого, собственно, и зависит вердикт.
сообщил, что ему известно о совершенном общим знакомым преступлении – первоначальные
в присутствии третьей стороны состоялся диалог, где собеседник признается в совершении преступления
Периодами возникает потребность в привлечении свидетелей стороны защиты: их персональные данные сообщаются следователю (дознавателю), который в свою очередь обеспечивает их розыск и вызов для допроса – механизм в идеальном мире маст-хэвный, в суровой реальности – с подачи следователя (дознавателя) свидетель защиты трансмутирует в свидетеля обвинения.
В приведенном примере, говорить о том, что ваши показания о существовании очевидцев якобы совершенного – первоначальное доказательство, а показания свидетелей – производное, можно с известной долей допущения, потому что фактически ваша цель не получить новые сведения, а подкрепить вашу версию.
Не стоит думать, что тема первоначальных и производных доказательств экстраполируется сугубо на показания и иные словесности, облеченные в допустимую форму, это разделение актуально и для предметов.
Строго говоря, ни наркотики, ни нож со следами крови не являются доказательствами вины конкретно-определенного лица: в первом случае – в НОН, во втором – в убийстве.
Первоначальными доказательствами будут: протокол личного досмотра (обыска), обыска жилища и (или) ОМП, в которых отражено, что такие-то предметы были изъяты и опечатаны у подозреваемого или из помещения (места), связанного с подозреваемым.
Производными: справка об исследовании вещества, заключение эксперта по результатам химико-физической экспертизы, заключение эксперта по результатам исследования ДНК или дактилоскопической экспертизы, заключение по сравнительной экспертизе*, патологоанатомической и прочее-прочее.
*допустим, на ноже имеются следы не человеческой, а свиной крови, либо представленный на экспертизу нож не мог нанести раны, обнаруженные на трупе, или причиной смерти явился токсин, а не кровопотеря, вызванная колотыми ранами – тьма вариантов, которые влияют как на установление причастности/непричастности, так и на квалификацию, в частности – покушение или оконченное.
На основании совокупности установленных обстоятельств, следующих из полученных источников информации, допустимо, во-первых, ответить на вопрос о виновности, во-вторых, ответить на вопросы о том каким образом, кем и когда было совершено инкриминируемое деяние.
Первоначальные – полученные напрямую от источника.
Производные – полученные опосредованно.
На пальцах:
показания, из которых следует, что между вами и известным вам лицом состоялся диалог, в ходе которого последний признался в преступлении, – первоначальные показания; показания известного вам лица – производные, потому что их получить удалось путем «отработки» сообщенных вами сведения.
та же ситуация, только признание в преступлении было в присутствии другого лица, от которого вам и стало известно о том, что такой диалог имел место быть.
формально ваши показания – недопустимое доказательство, в силу п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК, однако это сведения, благодаря которым можно «выйти» на лицо, показания которого – одновременно и производное, и допустимое доказательство.
с практической т.з., при учете ч. 3 ст. 14 УПК, диалог тэт-а-тэт не способен породить подходящее для доказывания доказательство в виде протокола допроса, потому что ситуация «его слово против вашего слова» приводит к сомнениям, которые должны трактоваться в пользу обвиняемого, однако, что характерно, наличие такой ситуации и при учете совокупности прочих, а иногда и без них – самодуров в мантиях дофига, вероятнее всего, повлияют на убеждение судьи, от которого, собственно, и зависит вердикт.
сообщил, что ему известно о совершенном общим знакомым преступлении – первоначальные
в присутствии третьей стороны состоялся диалог, где собеседник признается в совершении преступления
Периодами возникает потребность в привлечении свидетелей стороны защиты: их персональные данные сообщаются следователю (дознавателю), который в свою очередь обеспечивает их розыск и вызов для допроса – механизм в идеальном мире маст-хэвный, в суровой реальности – с подачи следователя (дознавателя) свидетель защиты трансмутирует в свидетеля обвинения.
В приведенном примере, говорить о том, что ваши показания о существовании очевидцев якобы совершенного – первоначальное доказательство, а показания свидетелей – производное, можно с известной долей допущения, потому что фактически ваша цель не получить новые сведения, а подкрепить вашу версию.
Не стоит думать, что тема первоначальных и производных доказательств экстраполируется сугубо на показания и иные словесности, облеченные в допустимую форму, это разделение актуально и для предметов.
Строго говоря, ни наркотики, ни нож со следами крови не являются доказательствами вины конкретно-определенного лица: в первом случае – в НОН, во втором – в убийстве.
Первоначальными доказательствами будут: протокол личного досмотра (обыска), обыска жилища и (или) ОМП, в которых отражено, что такие-то предметы были изъяты и опечатаны у подозреваемого или из помещения (места), связанного с подозреваемым.
Производными: справка об исследовании вещества, заключение эксперта по результатам химико-физической экспертизы, заключение эксперта по результатам исследования ДНК или дактилоскопической экспертизы, заключение по сравнительной экспертизе*, патологоанатомической и прочее-прочее.
*допустим, на ноже имеются следы не человеческой, а свиной крови, либо представленный на экспертизу нож не мог нанести раны, обнаруженные на трупе, или причиной смерти явился токсин, а не кровопотеря, вызванная колотыми ранами – тьма вариантов, которые влияют как на установление причастности/непричастности, так и на квалификацию, в частности – покушение или оконченное.
На основании совокупности установленных обстоятельств, следующих из полученных источников информации, допустимо, во-первых, ответить на вопрос о виновности, во-вторых, ответить на вопросы о том каким образом, кем и когда было совершено инкриминируемое деяние.
